Север Гансовский - Надежда [Рассказы и повести]
Он подумал, — не вернуться ли ему в полицию, чтобы спросить, не подозревает ли Мак-Графи жену убитого в соучастии. Но потом ему пришло в голову, что сыщик и без того очень устал. Пожалуй, можно будет спросить об этом завтра.
По телефону-автомату Кларенс позвонил Докси и рассказал ему новости.
— Отправляйтесь в порт, — сказал Докси. — В порту свяжитесь с этим Боером, сфотографируйте его. Потом поезжайте к жене Каталони. Одним словом, занимайтесь этим делом и высасывайте из него всё, что возможно. Так, чтобы у нас вечером было строк двадцать.
В порту возле конторы 14-го агентства Кларенс увидал вчерашнего бухгалтера. Тот приветливо помахал издали рукой.
Они поздоровались.
— Вы меня извините, — сказал бухгалтер, — что я вчера с вами так разговаривал. Меня весь день допрашивали люди из полиции, и я к вечеру уже совсем замучился.
Кларенс ответил, что он всё это понимает.
— Вам, наверное, захочется поговорить с Боером, — продолжал бухгалтер. — Я его как раз вызвал. Придет через несколько минут. А в конторе у меня сидит еще репортер из «Звезды».
Кларенс прошел в помещение агентства. Там сидел Найт из «Звезды» — пожилой высокий мужчина, с постоянной скептической усмешкой на длинном лице. Они с Кларенсом были мельком знакомы.
Через четверть часа, в продолжение которых Кларенс с бухгалтером разговаривали, а Найт угрюмо молчал, дверь в комнату отворилась и вошел высокого роста, тяжелый и широкоплечий мужчина лет пятидесяти. Он был одет в аккуратно подогнанный по фигуре, чистый и выглаженный синий комбинезон.
— Вот и Боер, — сказал бухгалтер. — Здесь вас дожидаются ребята из газеты.
Во всей плотной фигуре Боера, в его гладко выбритом лице с внимательными маленькими глазами и тяжеловатой широкой челюстью Кларенс почувствовал солидность и скромную уверенность человека, много лет проработавшего на одном и том же деле и сознающего, что в нем он мастер.
Пожимая огромной ладонью руку Кларенса, Боер приветливо улыбнулся. Он был на голову выше репортера, и Кларенс, упираясь взглядом в его широкую грудь, но казался сам себе прямо-таки мальчишкой рядом с этим пожилым гигантом.
— Ко мне уже рано утром трое приходили из газет, — сказал Боер, застенчиво усмехнувшись.
Кларенс поморщился. Но потом он сообразил, что новый материал может попасть только в вечерние выпуски, а к этому времени и у него всё будет готово.
— Мы вам хотим задать несколько вопросов.
— Это не помешает мистеру Марчу? — Боер степенно кивнул в сторону бухгалтера. — Может быть, нам лучше пойти наружу?
Втроем они вышли из помещения. Кругом кипела портовая жизнь. Чуть ли не у входа в здание по линии узкоколейки маленький паровоз тянул бесконечную вереницу фиолетовых платформ, груженных большими фанерными ящиками. Справа недовольно пофыркивал грузовик, дожидаясь возможности пересечь линию.
Боер в затруднении огляделся.
— Я тут знаю одно тихое место. До него минут пять ходу.
Они пошли длинным проходом между задней стеной товарного склада и штабелями строевого леса. Боер впереди, за ним Кларенс и сзади Найт. Боера, видимо, мучило, что он невежливо идет самым первым, и там, где место позволяло, он старался втиснуться рядом с Кларенсом, неуклюже пятясь в то же время, чтобы не прижимать его к штабелям. За складом была снова железнодорожная линия, уже другая — с невысокой, но крутой насыпью. Боер взобрался па нее первым и протянул Кларенсу руку, хотя тот и без него легко мог влезть.
За насыпью был длинный переулок, образованный какими-то обшитыми рогожей кипами. Здесь было тише. Шум порта отдалялся по мере того, как они двигались вперед. Боер указал на маленькую площадку, где друг против друга стояли две деревянные скамьи.
— Здесь всегда тихо.
Они уселись — оба репортера — на одну скамью, Боер напротив них, на другую. Он положил руки на колени.
— Слушаю вас, мистеры.
— Сколько вы зарабатываете? — спросил Кларенс.
— От двухсот сорока до двухсот пятидесяти в месяц.
— Вы работаете в той же группе, где работал убитый?
— Не совсем. — Боер затрудненно развел руками. — Я тут так давно работаю, что они меня сделали чем-то вроде мастера. Работаю всегда там, где труднее и больше дела.
— Вы довольны своей работой?
Боер степенно кивнул.
— Доволен.
— А как вы думаете, почему люди обычно так недолго работают в этом агентстве? Мне бухгалтер говорил, что большая текучесть.
Боер пожал плечами.
— Во-первых, многим не нравится, что у нас выдают зарплату два раза в месяц, а не каждую неделю, как везде…
— Но это не причина. Таких денег где-нибудь в другом месте не получишь.
— Во-вторых, многие пьют. Таких агентство само увольняет. В-третьих… — Боер замолчал. — Не знаю, У каждого свои причины.
Кларенс понял, что Боер не хочет оговаривать своих товарищей по работе.
— Расскажите, что вы знаете об отношениях Петро Каталони с этим Варци.
Боер принялся рассказывать то, что Кларенс уже слышал от Мак-Графи. Он говорил неторопливо, как будто прислушиваясь со стороны к своим словам, скупо и немногословно. Сидел он согнувшись и глядя на Кларенса снизу вверх.
— И всегда ругались, — говорил Боер, — причем начинал обычно Варци. Потом оба бросят работу, сожмут кулаки и стоят друг против друга… Мы их потом стали назначать в разные смены. Поодиночке-то они были неплохие парни, особенно Петро…
Кларенс вспомнил могучую фигуру убитого.
— …Когда я его встретил вечером, этого Варци, — продолжал Боер, от него так и несло спиртным. Темно там было на причале. Он вытащил нож и говорит: «Сегодня я его кончу». Точные его слова были. Я у него хотел нож отобрать, но он мне не дался. Я потом решил предупредить Петро, — они в вечер работали, но меня послали в угольный порт.
— Значит, вы будете на суде свидетельствовать против Варци, когда его арестуют? — Вопросы задавал только Кларенс, Найт из «Звезды» Молча записывал.
— Конечно, — согласился Боер. — Не хотел бы я, по правде говоря, чтобы до этого дошло. Страшно губить человека. Ведь за это он может на электрический стул попасть… Но, с другой стороны, и Петро жаль.
— А вы не думаете, что у Варци с женой Петро были какие-нибудь отношения? Может быть, она его тоже любила до того, как вышла за Петро?
— Об этом я ничего не знаю, — решительно сказал Боер. — Я ее только раз видел — и то после убийства. Она по-английски плохо говорит.
Они поговорили еще некоторое время. Кларенс попросил Боера показать, где работает сейчас группа Петро.
Боер огорченно развел руками:
— К ним не пустят. Они сейчас в военной гавани. Вот если бы дня через два…
Кларенс решил съездить к жене убитого. Боер проводил репортеров до выхода из порта, и у ворот все трое разошлись в разные стороны.
Шофер такси задумался, когда Кларенс назвал адрес.
— Это, кажется, за Южным кварталом?
Кларенс кивнул, и шофер включил счетчик.
Город несся им навстречу, поворачивался то вправо, то влево, замедлял и ускорял свой бег. Они проехали нижнюю часть, унылую и безлюдную, застроенную одинаковыми пяти- и шестиэтажными доходными домами, затем узкие улицы-ущелья делового центра с полисменами на каждом шагу и с густыми толпами прохожих на тротуарах и, миновав на стыке Железнодорожной и 18-й улиц негритянский ресторан «Эдем», углубились в извилистые переулки Южного квартала. Такси бросало на ухабах крытой булыжником мостовой. Перекидываемый то в правый, то в в левый угол сиденья Кларенс обдумывал свои утренние впечатления. Боер ему понравился. В пожилом грузчике было что-то солидное и положительное, чего Кларенс обычно не замечал в тех людях в редакции, с которыми он ежедневно сталкивался. Боер был услужлив, но не навязчив. Он был скромен, но обладал несомненным чувством собственного достоинства…
— Кажется, здесь. Посмотрите.
Шофер с трудом поворачивал в грязи возле длинного приземистого барака, крытого рваными кусками толя.
Кларенс взглянул на адрес в своей записной книжке. Да, это было здесь.
— Подождать вас?
Кларенс вышел из машины и огляделся. Утопая в грязи, вправо и влево тянулась бесконечная, застроенная редкими бараками улица. Город уже кончался здесь. Впереди был широкий пустырь — горы мусора, редкие клочки травы. Далеко, в конце пустыря, лежала, исчезая вдали, ровная линия серой железнодорожной насыпи. Назад, насколько было видно, уходили такие же, разбросанные в беспорядке бараки. Здесь не было даже линии электропередачи и ничего, свидетельствующего о том, что этот район электрифицирован.
Из двери напротив вышла тощая сутулая женщина, не взглянув на Кларенса, вылила из ведра, прямо перед собой, грязную воду с какими-то объедками и вошла обратно в дом.
